Быстрый заказ

«Перевод — отражение и созвучие…»

Большой Строченовский переулок 115054 Россия, Москва +7 (495) 668-13-78

Переводчица Сельма Ансира, открывшая для испаноязычного мира Марину Цветаеву и прежде неизвестного — документального — Льва Толстого. В числе переведённых ею на испанский язык русских авторов десятки имён — от Пушкина и Гоголя до Берберовой и Петрушевской. За свою работу Сельма Ансира удостоена многих наград: от России — медаль Пушкина, литературная премия им. Марины Цветаевой, международная Волошинская премия; от Испании с Мексикой — национальная переводческая премия Испании (2011 год), международная переводческая премия им. Томаса Сеговии (2012 год).

...

— Как вы отбираете книги для перевода?

— Есть переводчики, которые переводят то, что им предлагает издатель. Это одна манера работы. Есть странные люди, как я, которые должны чувствовать созвучие душе, иначе переводить им почти что невозможно. Когда я берусь за перевод, я не могу ни спать, ни есть, ни гулять, я могу только работать. А какая благодать, когда вещь созвучна твоей душе! Тогда приходят вот какие мысли: «была бы я писателем, я бы эту вещь написала» или «была бы я писателем, я бы ТАК написала».

— Первая книга, которую вы перевели, — «Письма 1926 года», переписка Рильке, Цветаевой и Пастернака. Это очень сложная книга, тем более для начинающего переводчика. Что вы сейчас думаете о переводческом труде? Выработались какие-то основы мастерства, которым вы следуете?

— Да, это была моя первая книга, мой первый перевод. Прошло уже тридцать три года. За это время я многое поняла. Перевод — это и искусство, и ремесло. Несколько лет назад я перевела автобиографию Марины Цветаевой, составленную Цветаном Тодоровым. В его книге была одна глава, которая называлась «Писать на французском»: он туда собрал всё, что Цветаева написала и перевела на французском. Там было и письмо Цветаевой к Андре Жиду о её переводах Пушкина. Она очень чётко объясняет, как она понимает художественный перевод! Что для неё означает переводить, понимая это слово в его самом возвышенном смысле! Я перевела это письмо с французского — и вдруг поняла, что мне надо переводить всю Цветаеву заново. Переводить её именно так, как она понимает перевод, то есть ходить по её следам! И вот этим я и занимаюсь уже последние три года. В прошлом году сделала новый перевод «Писем 26 года». Давным-давно, когда я переводила эти письма в первый раз, Евгений Борисович Пастернак сидел со мной долгими московскими вечерами и помогал мне, он буквально за руку вводил меня не только в книгу, но и в ту эпоху... С тех пор я перевела почти всю прозу Цветаевой и довольно много её стихов и всюду встречаю как бы куски одной большой мозаики, фрагменты, которые уже были переведены, ложатся в новом тексте... Это даёт прекрасное ощущение целого!

Другая часть работы — с испанским языком. Например, для того чтобы правильно переводить Толстого, я очень много читаю испанского писателя-реалиста Бенито Перес-Гальдоса. Он жил в то время и он обожал Льва Николаевича. Как он мне помогает! Переводя рассказ «После бала», я искала у Перес-Гальдоса, например, соответствия деталям бала, а также подходящее название дамского украшения — фероньерки. И нашла!!!

— А на что вы ориентируетесь, когда переводите Цветаеву?

— Цветаева всё время придумывает новые слова, всё время работает с языком. Я стараюсь делать то же самое на испанском, чтобы читатели ощущали стиль цветаевский. Поэтому я очень радуюсь, когда мне говорят, что таких слов не существует, радуюсь, когда компьютерный редактор негодует и подчёркивает мой текст красным — это значит, что я на правильном пути! Обычно я не пишу книг, но о своей трудной работе над цветаевским текстом я даже написала и уже опубликовала эссе — «Долгий путь от смысла к звуку», где постаралась объяснить, что Цветаеву надо переводить через её музыку. В данный момент я тоже отдана Цветаевой: работаю над письмами, которые она написала Тесковой, своей чешской подруге.

— Что ещё поменялось в вашем новом переводе «Писем 1926 года»?

— Я добавляла комментарии, которые тогда, тридцать три года назад, была не в состоянии сделать. Перевела в четыре руки с прекрасным мексиканским поэтом, Франсиско Сеговия, все поэмы, которые вошли в книгу, с рифмой и ритмом. Отдала на перевод немецкие письма переводчику с немецкого языка... Итак, если очень коротко, можно сказать, что этот перевод более зрелый.

— Кажется, на испанском до недавнего времени вообще не было хороших переводов стихов Цветаевой?

— Да, и поэтому мы вместе с Франсиско очень старались! У нас вышел уже целый сборник стихотворений Цветаевой. Люди, которые не любят эту работу так страстно, как мы, говорят: адский труд. Но когда получается — это такой восторг, на уровне чуда!

— Но как же испаноязычные читатели встречали этот непривычный сборник?

— О, у нас уже есть целая группа поклонников Цветаевой, и я уже знаю, готовя новую книгу, что есть люди, которые её ждут. А ведь когда я начала переводить Цветаеву, эта фамилия не существовала в испаноязычной культуре! Я помню, как мой издатель говорил: «Давай потренируемся, как произносится эта фамилия, а то придут журналисты, и я не смогу выговорить, это же очень трудно!». А сейчас её читают, её ждут, о ней пишут, у неё своя жизнь в нашем испаноязычном мире!.. Если я чем-то горжусь, то — вот этим.

— Какая ещё русская литература со временем приобрела для вас особое значение?

— Я много перевела Булгакова («Театральный роман», «Записки на манжетах», «Записки юного врача») и Нину Берберову, например. Но, конечно, нельзя сказать, что они — моё открытие. Мне очень живо вспоминается первый мой перевод Булгакова — «Зойкина квартира». Это было сплошное счастье, с которого я перешла на «Багровый остров», «Ивана Васильевича»... Я вообще влюблена в театр Булгакова. В Барселону, где я живу, английский театр недавно привёз «Мастера и Маргариту» — у всех тут был восторг, а для меня отчаяние. Слишком много спецэффектов. «Ах-ах, Маргарита летает!» Ну и что, что летает… Для этого достаточно цирка. В моём понимании театр — это совсем другое! Я была, может быть, единственной из шестисот человек, у кого эта постановка не вызвала восторга.

— Вы ведь переводите ещё и с греческого? Есть ли в греческих переводах точки соприкосновения с русскими?

— Нет ничего общего — и не только в языке, это просто разные миры. Небо и земля. Но разные миры тоже между собой разговаривают! Пастернак и Сеферис — абсолютно разные поэты. Но поэзия везде поэзия! Мне очень интересно наблюдать, как я по-разному ощущаю себя на разных языках. У меня даже голос меняется. В русской литературе есть подчёркнутая духовность — по крайней мере, в той, которую я перевожу. Есть этот очень важный, самый главный компонент. В той греческой литературе, которую я перевела, ощущение моё более связано с морем, землёй, более человеческими силами. Да, это очень разные ощущения, и они мне помогают перенастроиться. Кроме того, они дополняют друг друга!

— Но ведь у вас даже была фотовыставка «Греция — Россия», нацеленная на поиски сходства?

— Да… я помню себя всё время с камерой в руках. В детстве думала, что стану кинооператором. С давних пор фотографирую то, о чём хочется рассказать. Выставка «Греция–Россия. Лабиринты судьбы» была у меня в Париже, потом докочевала до Барселоны. В ней Россия представлена через дерево, а Греция через мрамор. Мои фотографии есть и на некоторых обложках моих книг. У всего моего Рицоса, например, на обложках греческие мраморы. Для антологии своих переводов русской литературы — «Причудливый пейзаж русской литературы» — я использовала снимок, сделанный в Суздале: отражение храма. Потому что в моём представлении перевод есть отражение. Отражение оригинала. И чем точнее переводчик сможет отражать оригинал, со всеми его нюансами, со всеми его оттенками, со светотенью, — тем точнее будет у читателя представление о том произведении искусства, которое он держит в руках. Да, перевод — это тоже отражение.

У вас остались вопросы?
Оставьте заявку на консультацию и мы ответим на ваши вопросы
Даю согласие на обработку моих персональных данных в соответствии с политикой конфиденциальности компании.
Спасибо!
Ваша заявка принята!
Мы с вами свяжемся в ближайшее рабочее время
Ошибка
При отправке вашего сообщения произошла ошибка. Попробуйте позднее
Быстрый заказ
Даю согласие на обработку моих персональных данных в соответствии с политикой конфиденциальности компании.