Актуальные проблемы русского языка на Русском радио-2 в программе «Ликбез» Письменный перевод. (Часть3)

Саша Кербель: «Ликбез». В студии Саша Кербель и Владимир Славкин. Сегодня в программе «ликбез» мы обсуждаем тему «Трудности перевода» и говорим о литературном переводе. Меня всегда интересовало, как у нас переводят географические названия. Почему мы говорим Новый Орлеан, и в то же время говорим Нью-Йорк, а не Новый Йорк? Или, например, у нас принято говорить Мексика, но Мехико, хотя в оригинале название страны и ее столицы и пишется, и слышится одинаково.

Владимир Славкин: Ну, в последнем случае, это понятно – чтобы отделить название страны от названия столицы. Наверное, это правильно сделано, что введены разные наименования. Что касается остального, то это традиция. Можно было переводить Лос-Анджелес как «Город Ангелов», Сан-Франциско – «Святой Франциск». Но как у нас устоялось, так и будет правильно, исходя из существующих норм, сложившихся в зависимости от времени. Например, мы говорим «Флори’да», а не «Фло’рида».

Саша Кербель: Что касается норм, в одних книгах встречается «Виргинские острова» и штат «Виргиния», в других – «Вирджинские « и «Вирджиния». Как правильно сказать «река Гудзон» или «река Хадсон», «Нью-Гемпшир» или «Нью-Хэмпшир»? Везде по-разному.

Владимир Славкин: Это проблема. Я могу добавить еще примеры. Английское графство «Сусекс» или «Сасекс». Вообще, с этими графствами очень много проблем. Опять же здесь должны быть некие традиционные нормы. Сегодня часто встречается слово «Вирджиния». Это больше соответствует английскому варианту. Но, мне кажется, если у нас сложилось сочетание «Виргинские острова», то не нужно их переименовывать в «Вирджинские». В свое время у нас произошла одна любопытная ситуация. У нас была студентка из Казахстана. На вопрос, откуда она, она ответила: «Я из города Костанай». Ну, я в школе учился хорошо. У меня была пятерка по географии. Я помню, что там есть город Кустанай. Она говорит: «Нет, у нас город называется Костанай». Хорошо, тогда есть такая порода лошадей «кустанайская», что же ее тоже надо переименовывать в «костанайскую»? Она говорит, да. Нет уж, извините, но у нас уже сложилось такое выражение, и из-за того, что написание слова изменилось в казахском языке, или, точнее говоря, изменилось произношение, мы не обязаны изменять русский язык таким же образом. Саша Кербель: Или у нас говорят Усама Бен Ладен, а на самом деле Осама Бин Ладен. По-арабски «бин» - это «сын», то есть отчество.

Владимир Славкин: Как сложилось, так сложилось. Если я скажу «река Гудзон», это всем известно, а «река Хадсон» - никому неизвестно. Или мы же не будем менять доктора Ватсона на доктора Уотсона. Если мы скажем «Шерлок Холмс и Доктор Уотсон», будет мало понятно. Саша Кербель: Как правильно писать названия с сочетанием английских букв “th”? Например, Southampton писать как «Сауфгемптон» или «Саутгемптон»?

Владимир Славкин: Мне кажется, конечно, «Саутгемптон».

Саша Кербель: Перевод заглавий английских книг на русский язык – дело сложное, потому что к некоторым русского аналога просто так не подберешь. А есть названия, которые звучат простовато или вообще не звучат по-русски. Как Вы думаете, Владимир, в каких случаях переводчик имеет право придумать другое, более звучное название для произведения, а в каких – нет? И вообще, имеет ли он такое право? И что делать, если название попалось трудноподдающееся к адаптации к русскому языку? Владимир Славкин: Это сложный вопрос. На самом деле, переводчик должен быть слугой двух господ. Он должен быть слугой автора, с одной стороны, и, с другой стороны, он должен быть слугой музы искусства, музы перевода. Мне кажется, что, с одной стороны, он должен быть автором художественного текста, а с другой стороны, он должен быть аналитиком и человеком, который может исследовать само произведение, понять его логику, понять его смысл, понять его настроение и атмосферу. Название, конечно же, должно в меньшей степени подвергаться изменениям, тем более, если это классическое название. Но если в нем заключена метафора, которая действенна по отношению к английскому языку, то, наверное, нужно ее каким-то образом трансформировать. Метафора – это явление международное. Можно подобрать метафору в русском языке, которая не будет, возможно, дословным переводом, но, тем не менее, будет отвечать духу этого произведения, метафорической подоплеке произведения. В этом случае переводчик имеет право на изменение, он является как бы соавтором.

Саша Кербель: Что мне совершенно не понятно, так это перевод иных названий фильмов. Это отдельная история. Скажем, недавно на российские экраны вышла картина под названием “Four brothers”, то есть «Четыре брата». Это как раз одно из тех названий, которые невозможно перевести неточно. Однако, у нас этот фильм идет под названием «Кровь за кровь».

Владимир Славкин: «Четыре брата» - это мало что говорящее название. Оно, может быть, и не привлечет внимания публики, к сожалению. В данном случае роль названия как привлекающего элемента, ослаблена. «Четыре брата» - это просто нейтральное сообщение. А вот «Кровь за кровь» - это явно драматическая интрига.

Саша Кербель: Проблема с точностью и неточностью перевода названий волнует Виктора Петровича Голышева, нашего сегодняшнего собеседника. А вот за что ратует он, мы сейчас узнаем. Виктор Петрович Голышев: «Кукушкино гнездо». То ли переделывать под название фильма. Издательство захотело «Пролетая над гнездом кукушки». Никакого там полета нет. Там просто «над кукушкиным гнездом». Ну, там считалка, и название плохо переводимо, потому что «ку-ку» для них тоже, что для нас «сумасшедший», но оно плохо управляется. А я за точность перевода. Я не люблю этих переделок и не понимаю, ради чего это.

Саша Кербель: Не могли бы Вы рассказать историю перевода этой книги?

Виктор Петрович Голышев: Никакой особенной истории не было. Книжка понравилась. Время было такое, что у нее были шансы пройти. Хотя я предложил одному издательству, которое называлось «Радуга», а начальник сказал, что он ее печатать не будет, поскольку там негры плохо изображены. А там два черных санитара, и они выполняли незначительную функцию. Ну, боялся. Такое всегда бывает. Или когда предлагаешь нового писателя с неизвестной фамилией. Сейчас это просто не пойдет, потому что им нужны раскрученные имена, а раньше была некоторая опасливость. И с «кукушкой» такая же история была. Когда «Новый мир» напечатал, «Радуга» тоже напечатала. Оказалось, что за это не убьют и не снимут с работы.

Саша Кербель: Большую трудность, на мой взгляд, представляют говорящие имена и фамилии, которые в произведении особо обыгрываются. Часто при переводе теряется юмор, потому что либо невозможно найти аналог и адаптировать каламбур к русскому языку, либо переводчики просто не пытаются это сделать и подчас не объясняют игру слов сноской, так что человек, не знакомый с языком оригинала, попросту не понимает, что за бред он читает. Вы сталкивались с подобными явлениями? И как поступать переводчику, если ему попалось что-то подобное? Владимир Славкин: Я думаю, все-таки нужно попытаться понять, что имел в виду автор. Например, в одном из переводов Эдгара По, это был комический текст, я нашел такой любопытный город Школькофремен. То есть «сколько времени». Речь там шла о парадоксах времени. Поскольку речь шла о Германии, тут и аналогия с городом Бремен, и с помощью слова «Школькофремен» это было прекрасно обыграно. Что касается того, что нужно сохранять полностью … Приведу пример известного романа Селинджера “The catcher in the rye”. У нас он переведен, как мне кажется, более понятно – «Над пропастью во ржи». Слово “catcher” является очень знаковым для американцев. Оно означает в бейсболе игрока, ловящего мяч. Любой американский школьник знает, кто такой catcher. Мы не поймем, кто такой catcher in the rye. Мне кажется, что название «над пропастью во ржи» является более романтическим и также более соответствующим духу произведения.

Саша Кербель: Мне кажется, что большие непонимания названий фильмов и произведений происходят именно от разности культур, от различий, на основе чего вырастали те или иные поколения в Америке и у нас. Иногда очень трудно донести важность и суть юмора. Владимир Славкин: Это очень важная проблема, потому что перевод – это межкультурные коммуникации. Задача переводчика заключается в том, чтобы перевести из одного культурного контекста в другой. С одной стороны, это сложно. Еще сложнее, когда переводится произведение из другого времени. Вы знаете, что Владимир Набоков создал прекрасный перевод «Онегина» для американских студентов. Он снабдил его огромным комментарием, в котором объяснялось чуть ли не каждое слово. Потому что это были вещи, знаковые для русских, во-первых, и, во-вторых, для тех, кто жил в девятнадцатом веке. Очень многие вещи изменились. Перевести на современный контекст, причем другой страны – это очень и очень трудно. Поэтому переводчик также должен учитывать реалии, элементы страноведения.

Саша Кербель: Возвращаясь к фамилиям, если, скажем, по ходу действия одна фамилия обыгрывается, а другие нет, то получается, что надо переводить на русский всего одну фамилию, а другие оставлять такими, как есть, или пытаться в таком случае перевести все фамилии и, таким образом, слишком далеко уйти от оригинала?

Владимир Славкин: Мне кажется, что нужно некое единство произведения. Нужно либо переводить все фамилии, либо оставлять их все, как они есть. Потому что пытаться найти некий компромисс здесь не получится.

Саша Кербель: Пример, когда одна фамилия переведена на русский, а другие – нет, довольно странный пример, мы можем найти в «Гарри Потере» Джоанн Роулинг. Там есть мальчик, которого зовут Long Bottom. С самого начала его фамилию перевели как Долгопупс. Хотя и это, кстати, неточный перевод. Тем не менее, Long Bottom стал Долгопупсом, хотя Гарри Потер не стал Гончаровым, хотя по-русски его фамилия звучит именно так. О «Гарри Потере» я заговорила неслучайно, потому что наш с Владимиром сегодняшний собеседник Виктор Петрович Голышев переводил, в числе прочего, и пятую книгу о маленьком волшебнике «Гарри Потер и орден Феникса». Виктор Петрович, а Вы как считаете, надо ли переводить фамилии героев?

Виктор Петрович Голышев: Нам приходилось придумывать очень мало, потому что это была пятая книга. К тому же, я ее не один переводил, мы переводили втроем с Мотылевым и Бабковым. Мы пытались сохранить все, что было в предыдущих книжках. Потому что глупо если он будет Long Bottom в одном месте, и Долгопупсом в другом. Оказывается, это такой трагический мальчик, но в первом или втором томе, когда он только появляется, об это еще трудно догадаться. Сначала он такой веселый малый и никто не знает, что у него трагедия в семье. Если бы автор хотя бы намекнула на это, то, я думаю, переводчики назвали бы его не Долгопупсом, а немножко посерьезнее. Long Bottom – это не такая смешная фамилия, хотя все равно смешная. Это Долгозадый, если говорить грубо. Переводить значащие фамилии, конечно, желательно, когда это удается. Не всегда это удается. Иногда на этом построен каламбур. В принципе, если это значащая фамилия, и она может естественно звучать по-русски, то, конечно, лучше перевести. Иногда это удается, иногда нет.

Владимир Славкин: Есть фамилии действительно говорящие. Например, переводить Смита как «кузнец» - бессмысленно. А если говорить о произведении, в котором фамилия является не просто именем собственным, но и носителем какой-то важной информации, то здесь обязательно нужно переводить, и тонкость этого перевода как раз и свидетельствует о высоком мастерстве переводчика, о чем и говорил сейчас Виктор Петрович.

Саша Кербель: Это программа «Ликбез», и продолжим тему «Трудности литературного перевода» мы чуть позже. А пока наш еженедельный конкурс. Сегодня мы разыгрываем очередной приз от книжного магазина «Москва». Это очень ценные, на мой взгляд, книги – «Большой словарь иностранных слов» и «Словарь трудностей современного русского языка». Для того, чтобы стать их обладателями, Вам нужно ответить на наш вопрос. Мы говорим, например: «Этот свитер мне мал». «Мал» - это краткая форма прилагательного. Как же звучит само прилагательное?

Владимир Славкин: Отправьте свой вариант ответа, а также телефон или почтовый адрес, по которому с Вами можно связаться, телеграммой. Наш адрес: 105064 г.Москва, ул. Казакова, д.16. Русская Служба Новостей. Программа «Ликбез». Тот, кто первым пришлет правильный ответ, получит приз. Внимание! В этом конкурсе мы принимаем только телеграммы.

Саша Кербель: Итак, от какого прилагательного образована краткая форма «мал»? Ну, а сейчас мы бы хотели объявить победителя одной из предыдущих программ «Ликбез», в которой мы спрашивали вас, что такое «митенки»? Владимир, объясните, что такое «митенки»?

Владимир Славкин: Это очень редкое устаревшее слово. Мы сознательно дали его в качестве первого трудного задания. Митенки – это женские перчатки с обрезанными пальцами. Дело в том, что дама, принадлежащая к высшему обществу, не могла появляться в свете без перчаток. Когда летом было жарко, она одевала перчатки с обрезанными пальцами и, таким образом, соблюдала определенный этикет, не испытывая при этом неудобства из-за того, чтобы жарко.

Саша Кербель: Правильно ответила на наш вопрос жительница Московской области Евгения Александровна Кучеренко. Мы ее поздравляем и вручаем ей словарь Ожегова в двух томах.

Саша Кербель: Теперь продолжим нашу тему. Напомню, что сегодня мы говорим о трудностях литературного перевода. Есть книга под названием «Азбука жизни». Ее автор Катя Метелица заметила, что если не знать английский язык, многие моменты в книгах, переведенных с него на русский, выглядят очень странными. Например, врачи в таких книгах довольно часто предписывают тяжело больным есть бисквиты. Это не может не удивлять, поскольку жирные бисквиты – это не самая легкая еда для больного организма. На самом деле, словом “bisquit” в английском языке обозначается сухое печенье. Метелица пишет, что эти самые бисквиты для нее являются показателем качества перевода. То есть если появляется цирозник с тарелкой бисквитов, значит, перевод на «троечку».

Владимир Славкин: Есть такое понятие, как «ложные друзья переводчика». Это слова, которые внешне кажутся совершенно знакомыми, понятными. И, тем не менее, они, возможно, переводятся неправильно, потому что слово в языке оригинала и слово в русском языке могут отличаться по своему значению. Назову некоторые самые известные примеры: velvet – кажется, что вельвет, а на самом деле – бархат; satin – переводят как сатин, а на самом деле – атлас; accurate – очень кажется, что это аккуратный, а в действительности – точный; alley – вовсе не аллея в нашем представлении, а переулок.

Саша Кербель: Читатели удивляются, когда такое видят. А действительно высококлассные переводчики просто приходят в ужас. Слово Виктору Петровичу.

Виктор Петрович Голышев: По телевизору, здесь я не могу молчать, как Лев Толстой, эти курьезы все время встречаются. То я вижу, что городом распоряжается майор, а не мэр, как в Москве, или гоняется за преступником то депутат, то помощник главного шерифа или помощник главного полицейского, то вдруг с корабля сходит борт-механик. Саша Кербель: Действительно, mayor – это мэр, а deputy – это помощник шерифа. У Боба Марли была знаменитая песня под названием “I shut the sheriff but I did not shoot the deputy”. То есть я застрелил шерифа, но его помощника не застрелил.

Владимир Славкин: Слово “deputy” – многозначное. Это и заместитель в любом значении, и депутат. Так же как mayor – это и мэр, и майор. Вы слушаете программу «Ликбез». В студии Саша Кербель и Владимир Славкин. Сегодня мы обсуждаем тему трудности перевода художественных произведений. Продолжим разговор чуть позже. Оставайтесь с нами.